Пресса. / Авраам Руссо не загадывает на будущее / 13.09.06

В середине августа на известного певца было совершено покушение, в результате которого он получил серьёзные ранения. Первую годовщину свадьбы Авраам и его жена Морела отметили в больнице. HELLO! представляет эксклюзивный репортаж и интервью, которое супруги дали в последний день перед отъездом из России.

«Жена всё время была рядом, переживала за меня. Теперь настал мой черед позаботиться о ней»

Первую годовщину свадьбы 8 сентября Авраам Руссо и его жена Морела отметили в больнице. Вдвоём – в маленькой палате для гостей совсем нет места: друзья стоят за дверью и некуда поставить роскошный торт в виде двух сердец, который они принесли. Но все это неважно, потому, что самое страшное позади. Правда, Авраам пока не может передвигаться самостоятельно и при каждом неловком движении на кровати морщится от боли. С Морелой трудно разговаривать – у неё то и дело наворачиваются слёзы на глаза. Мы заходим в палату с разрешения охраны и врачей всего на несколько минут, чтобы передать свои поздравления и высказать слова поддержки, а через два дня встречаемся вновь – уже не в больнице, а за городом. В доме царит суета и некоторая неразбериха, как всегда бывает перед отъездом. Мы пьем чай, шутим, разговариваем, но невольно вновь возвращаемся к событиям той страшной ночи.

– Авраам, вы хорошо помните тот день, когда на вас было совершено покушение? У вас было какое-то предчувствие беды?

– Абсолютно никакого. Никаких плохих мыслей не было. Если не считать sms-сообщения, которое я получил накануне – его прислал мой 16-летний племянник. Он написал, что видел очень плохой сон про меня. Я не придал этому значения, но странным образом в тот день эта sms'ка несколько раз попадалась мне на глаза. Вечером у меня был концерт, я возвращался домой, позвонил жене, что буду через 5 минут.

Морела. Но не через 5, ни через 10, ни через 20 минут он не приехал. Я заметалась по квартире, стала звонить Аврааму – телефон молчал, потом его директору, но он сбрасывал мой звонок. Так было несколько раз, и я поняла, что случилось что-то ужасное. И когда, наконец, Дима (Дмитрий Пырченков – директор Руссо. – Ред.) ответил, я закричала в трубку: «Скажи мне только одно: он жив?»

Авраам. Когда я уже почти подъехал к дому, увидел бутылку на дороге, сбросил скорость, чтобы её объехать. И тут яркие вспышки света и одиночные выстрелы…

– Вы сразу поняли, что происходит?

– Нет. Я увидел человеческую фигуру в темноте и сначала подумал, что какой-то бомж палит – пугает или развлекается так. Не знаю, сколько прошло времени, несколько секунд или минута, когда я почувствовал, что нога в чем-то теплом и липком… Мой охранник заорал: «На газ!», мы рванули, тут же влетели в какой-то припаркованный на дороге джип. Слава Богу, что не сработала подушка безопасности, иначе бы мы оказались заблокированными в машине, и тогда неизвестно, что было бы дальше. Ведь мы не так далеко отъехали от места, где в меня стреляли.

– Страшно было?

– Cтрашно не было. Было очень больно. Когда я выехал на Садовое кольцо, почувствовал, что теряю сознание. Охранник перекинул меня на заднее сиденье и сам довел машину до казино Golden Palace, где находится офис охранной фирмы. Там мне оказали первую помощь и вызвали «скорую», которая отвезла меня в Склиф. Я был в сознании все время до операции, но боль быль такая невыносимая, что помню только и повторял: «Ну где же анестезиолог? Пожалуйста, сделайте укол».

– Авраам, когда вы пришли в себя, что вам сказали врачи?

– Я пришел в сознание после операции на вторые сутки…

«Я плакала, просила: «Пустите меня посмотреть, как он дышит!»

Морела. (Перебивает.) До этого врачи выходили к нам несколько раз и говорили, что состояние крайне тяжелое. Я им и верила, и не верила. Самое ужасное, что меня не пускали даже взглянуть на него. Я думала, что Авраам в коме, хотя меня все убеждали, что он просто под наркозом. Я плакала, просила: «Пустите меня, я хочу увидеть, что он дышит!» На третий день мне разрешили. Я вошла в палату, увидела мужа, села на стул, смотрю на него, пытаюсь улыбнуться и плачу. Так и проплакала целый час, пока мама меня не увела. Чтобы я без неё делала! Я ей сразу позвонила, когда все случилось, и она через два дня прилетела из Америки.

– Авраам, а как вы объяснили своей маме, что случилось?

– Моя мама очень пожилой человек, ей 76 лет. Если бы она узнала правду, у неё бы не выдержало сердце. Для неё мы придумали версию, что я попал в аварию и немного повредил ногу. Она по-русски не понимает, газет-журналов не читает. А две недели назад я отправил ее к брату в Сирию. У него сын родился, кстати, Авраамом назвали. (Улыбается.)

– Вас поддержали друзья и коллеги по шоу-бизнесу?

Морела. У меня телефон разрывался, у директора и пресс-секретаря. Звонили Дробыш, Диана Гурцкая, Александр Маршал, Валерия, Катя Лель…Но мне в первые дни было так тяжело, что я даже не всегда понимала, с кем разговариваю.

Авраам. Виктор Дробыш даже собирался записать со мной прямо в больнице новую песню, представляете?

– С трудом. И что, действительно записали?

– Записал, но не в больнице, конечно, а в первый же день, как меня выписали. Вот в этом доме, у моего друга. Сюда и приезжал Виктор со всей аппаратурой.

– Вы провели в больнице…

– …24 дня. Почти месяц. У меня было столько планов! Я вообще люблю строить далеко идущие планы, но, видимо, так нельзя. Кажется, это называется «смешить Бога». Мы собирались отметить здесь, в Москве, первую годовщину нашей с Морелой свадьбы, на 9-е у нас были билеты в Женеву – там должен был состояться концерт. Потом Милан, Рим, Венеция – друг-итальянец пригласил нас на свадьбу. А 18-го собирались вернуться в Москву…

– Ходят слухи, что Авраам Руссо собирается уехать из России навсегда.

– Да, я уезжаю. Мне надо восстановить здоровье, отдохнуть. Когда мы вернемся, пока не знаю. Но я российский артист, здесь моя публика, мой коллектив, друзья, и я не имею права бросить их. Я не загадываю больше. И потом Морела ждёт ребенка, я и так заставил её поволноваться. Она все это время была рядом, заботилась обо мне, теперь я должен позаботиться о ней.

– А вы кого хотите, мальчика или девочку?

Морела. Мне всё равно. Я уже хочу второго ребенка. (Улыбается.) Первого ребенка назовем в честь отца Авраама – он погиб, когда Авраам был совсем маленьким. Его звали Жан. Значит, у нас родится Жан или Жанна, а может быть, Джоанна…

Авраам. Вообще мне хочется мальчика и девочку. Но если будут две девочки – пусть, даже три девочки или три мальчика…

«Я больше ничего не загадываю. Сейчас главное – семья и будущий малыш»

Морела. Если Авраам захочет третьего ребенка, я не смогу ему отказать.

– Авраам, скажите, вы чувствуете, что после всего случившегося у вас произошла некая переоценка ценностей?

– Переоценка ценностей у меня произошла, когда появилась семья. Я хочу, чтобы Морела чувствовала себя рядом со мной счастливой каждый день. И я ей это обещаю. Даже если придется отказаться от чего-то, изменить свою жизнь, заняться другим делом. Но… на сцене я с 16 лет и петь буду всегда.

Автор: Ирина Болтенкова

www.hellorussia.ru