Авраам Руссо родился в армянской семье, с детства пел в церковном хоре. Во время одного из музыкальных конкурсов юного артиста заприметила известная иранская певица и серьезно занялась его вокалом. Начиная с 1989 года певец гастролирует по миру, выступая в самых престижных клубах Англии, Франции, Испании и других стран. А в 1997 году переехал в Россию, где познакомился с будущим продюсером Иосифом Пригожиным, с которым подписал контракт. За пару лет Авраам вошел в пятерку самых популярных исполнителей России. 

В августе 2006 года на жизнь певца покушались, и он получил огнестрельное ранение, после чего Руссо в срочном порядке вылетает на проживание в США вместе со своей семьей. Авраам женат на американке Мореле Фердман, воспитывает трёхлетнюю дочь.

 

– С возвращением в Россию, Авраам!

– Спасибо. Я рад, что я снова здесь и надеюсь оправдать ожидания моих поклонников. Те люди, которые меня по-настоящему любили или хотя бы питали ко мне симпатию, переживали за меня, заждались меня. В конце концов, я не подвел их и вернулся, потому что люблю этих людей и никогда не ставил себя выше них. Я сказал себе: «Надо возвращаться» – и вернулся. Я сдержал слово, данное несколько лет назад.

– Не боязно было возвращаться в страну, откуда когда-то тебя выжили?

– Нет, не боязно. Хотя беда со мной случилась именно в России. Это был единственный случай в российском, да и в мировом шоу-бизнесе, когда в артиста стреляют из-за чьей-то прихоти. Я не гангстер и не наркобарон, с которым свели счеты, а мирный артист. Знаешь, во мне все это время говорил протест против случившегося со мной произвола. Я сам не из слабого десятка и сказал себе: «Мое место – это сцена, а моя сцена – это Россия».

– Почему ты в качестве реаниматора своей популярности в России выбрал именно Пригожина?

– Всем известно, что свою карьеру в России я начинал с Иосифом Пригожиным. Настоящие первые шаги, благодаря которым я взобрался на большую сцену, я проделал с ним. Он имел большой плюс в моей жизни. Благодаря ему, я не остался клубным и ресторанным артистом, а взошел на большую эстраду. Потом произошли некоторые недоразумения, о которых ты знаешь, и мы не общались восемь месяцев. Но дело в том, что и я, и Иосиф – люди с амбициями, и именно это мешало нам выяснить отношения до конца. Когда все же мы решились на переговоры, нам многое стало ясно. Мы выяснили, что наши обиды друг на друга были спровоцированы некоторыми людьми из нашего с ним окружения. На мой взгляд, он единственный человек, который справился бы с моим возвращением на российскую сцену. Зачем же мне искать кого-то еще, если Пригожин прекрасно владеет моим музыкальным материалом, знает мой характер, мои предпочтения и взгляды на жизнь. Знакомиться, а тем более работать, с новым для меня человеком я не желаю. Публика – это одно, а продюсер – другое.

– Ты рассматривал другие кандидатуры?

– Будучи еще в Америке, мне звонили многие продюсеры и предлагали сотрудничество. За 3,5 года моей американской жизни, я встречался со многими представителями российского шоу-бизнеса, которые, словно пауки в банке, старались наговорить, оболгать друг друга. Не хочу называть их имен, потому что хочу свое второе пришествие в Россию начать с чистого листа, без помарок.

– Но почему такая настороженность?

– Потому что, я уже однажды пал жертвой своей открытости и искреннего отношения к людям. Не хочу повторения этого. Не хочу называть никаких имен и омрачать свое возвращение. Я понял, что такие откровения и признания таят в себе опасность. Шоу-бизнес имеет очень длинный и не менее грязный язык. Поэтому я бы хотел вообще видеться со своими коллегами исключительно по рабочим моментам – не более того. Это облегчает жизнь и отношения. Тогда ты остаешься в нормальных отношениях со всеми. Любая открытость или доверие приводят к рождению сплетен и наговоров, что ведет к выяснению отношений. Не хочу, я уже пресытился этим. Сегодня у меня другая жизненная и рабочая позиция.

– Получается какой-то «человек в футляре»?

– Нет-нет. Я объясню. Это не значит, что я отработал концерт и уехал. Я не собираюсь пренебрегать мероприятиями, которые  сопровождают жизнь артиста. Нет. Просто я уже не буду так откровенен с коллегами, как это было раньше. Ведь моя открытость и доверчивость часто губили меня. Я не понимал, что доверие к друзьям (во всяком случае, так они называли себя) может обернуться для меня трагедией или проблемой. Я ведь рос в атмосфере добра и доверия. Но мне как-то скоро пришлось столкнуться с цинизмом, ложью и двуличием. Откровенно говорю тебе, я ужаснулся. Я четко уяснил для себя, с кем можно общаться, а кого лучше обойти стороной, кому можно доверять, а от кого нужно бежать сломя голову. Моя позиция сегодня такова: я всем друг и одновременно чужой, знаком со всеми и в тоже время не знаю никого. И это не из соображений безопасности. Никто мне не угрожает и не представляет никакой опасности. Просто по опыту последних шести лет я понял, что зря открывал душу многим людям. Потому что эти люди не ели и не пили со мной, но передавали на каждом углу мои слова, перевирая и добавляя в них соль и перец, тем самым, отравляя их. Складывалось впечатление, что многие из моих коллег пытались выжить меня из своей тусовки, да и вообще из шоу-бизнеса. Видимо, им не давал покоя мой внезапный и оглушительный успех. Человеческая зависть воистину разрушительна. Ладно – люди, искажение сказанных мной слов допускало и телевидение, которое вырывало из контекста фразы, которые звучали как оскорбление. Я стал замечать, что все вокруг меня, словно сговорившись, плели интриги и козни, занимались ложным доносом. Я не желаю сегодня заниматься восстановлением истинного значения сказанных мной когда-то фраз. Это может выглядеть так, будто я оправдываюсь. Кроме того, это может вызвать новый шквал пересудов. Но знаю, что когда-нибудь наступит тот день, когда я сяду с людьми, совершившими злодеяние в отношении меня и тем человеком, которого настроили против меня, и откровенно изложу всю суть произошедшего. Думаю, что правду должны знать обе стороны. Я уверен в себе и своей правоте и это придает мне силы.

– Что ты вынес для себя из всего, что произошло с тобой?

– Я стал сильным духом и верующим человеком. Я понял, что спасает только Бог. А человек, по сути, слаб в своих предпочтениях и достаточно уязвим. Я уже говорил, что встречался в Америке со многими российскими продюсерами, композиторами и представителями музыкальных кругов, которые предлагали мне поработать с ними. Так вот, они же, узнав, что я намереваюсь вернуться в Россию и работать с Пригожиным, сделались «собаками на сене». Приходили к Пригожину и говорили: «Иосиф. А тебе не страшно работать с Авраамом? Ведь у него криминальная репутация». А потом и вовсе на него посыпались звонки с угрозами. Дескать, не берись за Руссо, иначе… Представляете? Но Иосиф, как мудрый и опытный продюсер, понял, что это «ловушка для идиота», не поддался лживому шантажу и смело взялся за мое возвращение в Россию. Я восхищаюсь его решительностью.

– Удивительно, за годы твоего отсутствия в России, интерес к твоей персоне не иссяк, судя по тому, что вокруг твоего имени до сих пор не утихают страсти? Как ты это объясняешь?

– Успехом. Я действительно в короткий срок обрел популярность – как в России, так и в других республиках бывшего СССР. Вместе с популярностью, в придачу мне достались и ее вечные спутники – сплетни, интриги и даже криминал. Меня избивали, а потом и вовсе расстреляли. Мне приписывали роман с Кристиной Орбакайте, говорили, что я отбиваю жен у олигархов. Заявляю, что я вообще предпочитаю не богатых, а бедных девушек – мне с ними приятнее иметь дело (смеется). Было время, когда я работал не артистом, а адвокатом, разбирал свои же дела. Наверное, это звучит кощунственно, но мне, видимо, был необходим этот длительный покой в Америке, чтобы успокоиться и привести свои мысли в порядок.

– С чего ты начнешь в России?

– Чтобы мое возвращение было грамотным, надо начать с правильных шагов. Пункт №1 – я вернулся с белым флагом в руках, не тая обиды ни на кого. Но белый флаг – не сдача или капитуляция, а начало новой, чистой жизни. Я никого не боюсь, кроме Создателя. Он создал меня, он и заберет. В меня стреляли, но я не умер. Значит, Бог для чего-то сохранил мне жизнь. Значит, я что-то недоделал на Земле. Я выпустил сингл, автор текста – я, музыку написал американский композитор. Кроме того, я выпускаю три альбома и три клипа. Я вернулся с большим музыкальным багажом. Начиная с февраля, я отправлюсь в тур по России. Я мог бы объявить более ста концертов, идя навстречу промоутерам, желающим заработать как можно больше и быстрее. Но я разработал иную концепцию. Я отработаю 20 концертов в регионах и завершу свой тур в Москве. Потом уеду в Америку доделывать свои дела, затем объявлю новый тур по России. Кроме России, я дам концерты в Германии, Австралии и Америке. В этих странах более 8 миллионов русскоговорящих. И все они мои потенциальные слушатели. Меня избрали лицом самой крупной компании по продаже бриллиантов, оборот которой – 1 миллион долларов в день.

– Все думали, что в Америке ты занимался своим лечением и обустройством. Между тем, ты успел открыть там ресторан, немало гастролировал по США, Канаде и даже приезжал в страны СНГ. Почему ты обходил Россию?

– Все, что ты перечислил, правда. Я часто приезжал в Украину, бывал в Казахстане (10 раз), Узбекистане. Не заезжал в Россию, чтобы не наделать шума. Хотя, открою тебе тайну, я однажды тайно посетил Москву, пробыл всего полтора дня. Я прилетел вместе с огромной делегацией священников – эмигрантов, которые привезли в Россию икону Донской Божьей Матери. Но я не был в составе этой делегации, я просто летел с ними одним рейсом. Из иллюминатора самолета я увидел тысячную толпу журналистов и официальных лиц, прибывших встречать делегацию из Америки. Я все думал, как же мне проскочить мимо них и остаться неузнанным. Но, слава богу, в суете на меня никто не обратил внимания, все были увлечены церемонией встречи святыни.

– Почему ты не обнародовал свой визит в Москву?

– Во-первых, я прилетел по своим частным делам и ненадолго. Во-вторых, мне не хотелось, чтобы мой первый после отъезда в США приезд в Москву был расценен как трусливый. Я ведь не так собирался возвращаться, а так как сейчас, триумфально, никому ничего не доказывая и никого не опасаясь. Раньше меня оберегали четыре охранника, сегодня же рядом со мной лишь мой продюсер Дэвид Джанк – бывший глава компании Universal Music Russia. Я прилетел уверенный в себе.

– Живя в Америке, ты как-то контактировал со своими российскими коллегами?

– Да. Ко мне в ресторан приезжала Кристина Орбакайте с мужем, Игорь Крутой с супругой. Мне всегда передавали добрые слова от Кати Лель. Но были и такие, которые сторонились общения со мной, боясь, что об этом узнают те, кто настроен против меня. Ведь экономические санкции применялись ко всем, кто так или иначе выходил со мной на связь. Но я не страдал от отсутствия их внимания. Мне хватает народной любви, которой у меня достаточно.

– Ты знаешь имена тех, кто опасался общения с тобой?

– Знаю. И они знают, что я знаю. Но я не держу зла и обиды ни на кого. Бог им судья. В псалмах написано, что только сатана способен забрать человеческую душу. Я не вправе распоряжаться ими.– Они даже боялись передавать мне приветы, настолько были напуганы. Человек не вправе забирать жизнь себе подобного. Это только умысел сатаны. Те люди, которые покушались на меня, пытались забрать мою душу, но им это не удалось.

– Твоему приезду в Россию предшествовало громогласное заявление о том, что ты намерен обнародовать имена своих недоброжелателей. Почему ты не сделал этого?

 – Знаешь, в последний момент я понял, что еще рано. Мне нужно еще во многом разобраться, многое понять, проверить. Но я четко знаю имена заказчика и исполнителей, и даже посредников, нашедших этих исполнителей. Более того, знаю сумму выплаченного им всем гонорара.

– Ты что, вел личное расследование?

– Да. Я сделал то, что не удалось сделать милиции и другим компетентным органам. Узнать их оказалось несложно. Я знал, что те, кто исполнил «черный» заказ, так или иначе, когда-то станут гордиться тем, что им «посчастливилось» подстрелить самого Авраама Руссо. Так же и заказчик, сидя в компании друзей, мог похвастаться, что «заказал» меня. Их болтливость и хвастовство и вывели их на чистую воду. Ну а далее по сарафанному радио информация докатилась и до меня. Оставалось лишь сопоставить ситуации, имена и кое-какие детали. Но сначала в пылу гнева и в суматохе случившегося я огульно обвинил в пособничестве злодеям и Пригожина, о чем сегодня очень сожалею. Иосиф не был причастен к моей драматической истории. Но придет время, и я назову имена злодеев.

– Как твое здоровье сейчас?

– Левая нога побаливает до сих пор. Я даже ниже колена не чувствую ее. В этом месте был поврежден нерв. Ступня начала функционировать, я ведь долгое время не мог ступить на нее. Теперь я бегаю, играю в мяч. Единственное, нога периодически опухает – это последствия попадания пули в вену. Чтобы хоть как-то сдерживать опухоль, я вынужден носить на ноге специальный чулок. Как ни крути, травмы дают о себе знать, особенно по весне и зимой. После операции у меня начались проблемы с желудком и кишечником. Я ведь не мог есть пищу, но при этом принимал очень много лекарств, видимо, они и спровоцировали эти боли. Но аппетит у меня сейчас хороший. Мне запретили многое из того, что я люблю. Мне нельзя употреблять мясо, без которого я просто не мыслю свой рацион. Оставили лишь филе курицы. Нельзя жареное, острое, цитрусовые, кислое, кунжут, семечки, орехи. Можно фрукты, зелень, молочные продукты.

– Как поживают жена и дочь Эммануэль?

– Знаешь, они у меня обе молодцы, особенно Морелла. Она окружила меня таким вниманием и заботой, что помогла мне быстро оправиться после расстрела. А рождение дочери стало для меня божьим даром в тяжелый момент. Дети ведь – ангелы, и Эманнуэль в тот момент стала для меня ангелом-спасителем. Сейчас ей три года.

– Ты вернулся в Россию навсегда?

– Нет. Пока я буду жить на два дома, на две страны. Кроме того, в Америке у меня ресторан, и я должен его периодически контролировать. Моя семья так же, как и я, будет жить то в России, то в Америке. Год я буду присматриваться к тому, как пойдут мои дела в России.

– В Америке ты уже обжился?

– Да, у меня квартира в Бруклине, и я строю дом в Нью-Джерси, куда я хочу переехать в будущем. Я люблю жить в доме.

– У тебя сохранилось в Москве жилье?

– Квартиру на Плющихе я продал перед отъездом в Америку. Но незадолго до расстрела, я хотел приобрести квартиру на Кутузовском проспекте. Даже внес первоначальный взнос в размере половины стоимости квартиры. Такую сумму я внес, потому что дважды «обжигался» уже. Я вносил небольшой аванс, а через день риэлторы мне говорили, что квартиры резко подорожали и мне необходимо внести еще дополнительную сумму. Так вот, за квартиру на Кутузовском, оставшуюся сумму по договору я должен был внести 21 августа, а трагедия со мной случилась в ночь с 18 на 19 августа. Но так получилось, что на вырученные за концерты деньги я приобрел квартиру в Дубаи. Попросил денег на выкуп квартиры на Кутузовском у своих друзей – миллионеров, но они отказали мне.

– Почему, Авраам?

– Наверное, подумали, а вдруг я умру – и они не смогут вернуть свои деньги назад. В итоге, квартиру я так и не приобрел. Я уверен, что нельзя быть одновременно слугой двух господ: Бога и дьявола. Я выбрал Бога, и всегда останусь верен ему. Бог дает тебе полный стакан живительной воды, а дьявол – пустой. Или еще: дьявол дарит тебе Роллс-Ройс без двигателя, а Бог – с двигателем, который помещает в твое сердце.

– Ты сказал, что за годы жизни в Америке, ты многое переосмыслил и даже стал набожным человеком. Но я знаю, что после случившегося с тобой Бог наделил твоего брата Джани сверхвозможностями предугадывать будущее?

– Он для меня ангел. Наша семья была всегда близка к Богу. Бог в свое время имел много пророков. Они видели одновременно и наш мир, и другой – духовный мир. Джани неожиданно для всех стал видеть гораздо больше, чем все остальные. Ты можешь не верить, но он видел Бога. Заходя в храм, в отличие от всех прихожан, Джани видит летающих ангелов и души тех, кто посещает дом божий. Он начинает видеть душу, как бы открывает ее и начинает рассказывать все, что было, есть и будет. Узнав о его даре, к нему стали приходить люди больные раком. Он стал их лечить.

– Как же он пришел к этому?

– Думаю, что стресс, полученный от произошедшего со мной. Но за этим последовал ряд неслучайных и судьбоносных для него встреч. Джани живет в Сирии. Однажды, когда он гостил у меня в России, он помог отремонтировать кухню моему другу Диме Морозову. В благодарность за это, Дима подарил моему брату икону Николая Чудотворца. Джани повесил икону дома. В это же самое время, уехав в Сирию, он познакомился с одним духовником. Этот отшельник, который жил вдалеке от людей и целыми днями молился за их спасение. Их общение было долгим и, видимо, мой брат оказался способным и верным учеником. В один прекрасный день, он стал говорить вещи, которые спустя некоторое время, стали воплощаться в реальности. Что это – как не чудо?! Но это не значит, что он знает все, и может с точностью предсказать все наперед. Нет, но он может влиять на исход той или иной ситуации. Как-то раз, о даре брата я рассказал своему другу Ашоту. Он с некоторой долей скептицизма отнесся к этому. А потом признался мне, что его отец умирает и попросил меня узнать у брата, возможно ли помочь ему. Джани, живя в Сирии, вызвал душу отца Ашота, поговорил с ним, а потом сообщил, что через два дня его отца выпишут из больницы, но проживет он всего полгода. Не поверишь, старик скончался на четвертый день после установленного братом срока. Верующие люди сказали мне, что мой брат даже не представляет, какими силами он владеет.

– Его способности как-то влияют на тебя?

– Знаешь, я однажды умер. Когда мою машину расстреляли, я свалился на руль и на некоторое время умер. Смерть длилась буквально три минуты. Но за это время я видел многое из того, что написано в святых книгах. Я даже альбом свой новый назвал «Воскрешение». Думаю, что я выжил не без помощи молитв моего брата. С тех пор всегда, куда бы я ни собирался, я прошу у него благословения. Я понял, что на все в жизни надо получать благословение. Для меня нет слово «шанс», «повезло» или «случайно». Теперь для меня важно, благословили ли тот или иной проект. Перед каждым своим новым шагом, будь то в жизни или в работе, я посещаю храм и непременно молюсь. Бог лишь требует верности ему. Надо знать его. Как я могу дружить с тобой и любить тебя, если я тебя не знаю? Надо заслужить его симпатию.

– Мама не отговаривала тебя ехать в Россию?

– Она опасалась, но, видя, что я не поменяю своего решения, смирилась. Она молится за меня, ведь мы, дети, живем молитвами своих родителей.

– Ты продолжишь опыт пения дуэтом?

– Да, я записал дуэтную песню с Потапом и Настей Каменских. Песня называется «Барак Обама». Это очень прикольная песня, и в дуэте с собой я видел только их. Там есть рэп, а они этот стиль исполняют очень хорошо.

– Сейчас среди артистов стало модным страховать ту или иную часть своего тела. Ты не задумывался об этом? Пугачева до сих пор находится под впечатлением твоих зеленых глаз.

– Нет-нет, мне это не нужно. Пусть это делают Дженифер Лопес и Мадонна. Им это ближе.

– Твоя дочь – гражданка Америки?

– Нет, она гражданка России.

– Ты зачал дочь в России. Может быть, здесь же вы с Мореллой сделаете и второго ребенка? Тем более что в России у вас это получается лучше, чем в Америке.

– Ты прав, наша дочь сделана в России (улыбается). Россия – страна, где мне хотелось бы существовать всегда и где мне бы хотелось обосноваться как артисту. Думаю, что вернуться в России к вопросу о детях стоит. Будем иметь в виду и работать над этим серьезно (смеется).

Беседовал Рамазан Рамазанов